Il est vrai que pour « creuser un puits dans le désert avec une aiguille… »  il faut être « très bizarre » et je ne pensais pas que cela puisse avoir une quelconque similitude avec  le fait d’être « arénophile », passionné par les sables du monde. Tout ceci est plein d’humour et m’a bien amusé. La première phrase de ce reportage écrit par OGOULBIBI AMANNIYAZOVA Marias dans le journal en ligne L’OBSERVATEUR RUSSE du 15 décembre courant, invite évidemment à lire la suite de l’article.

Ce reportage à été fait à Cavalaire au cours de mon exposition de l’été dernier et si mes remerciements vont bien sur à l’auteur je les adresse également à madame Elena Iakounine rédactrice en chef et monsieur Mikhail  Iakounine directeur de la publication pour l’ avoir publié ce qui ne manquera pas d’intéresser nos lecteurs.

Un lien vous permettra d’accéder à la fin de l’article à la revue en ligne. Une traduction est possible en cliquant sur le drapeau Français en haut à droite.

 

В мире песков

15 декабря 2013

 

«Копать в пустыне колодец иголкой» — это выражение не выходило у меня из головы, пока я разговаривала с Бернаром Ремо (Bernard Remaud), коллекционером песка. Собирать марки, открытки, календарики, колокольчики, фотоаппараты — все это понятно и знакомо. Но коллекционировать песок? Что за блажь? Кому такое может прийти в голову?

 

 

 

Оказывается, есть такие люди, и их увлечение называется аrénophilie. По правде говоря, настоящих аренофилов во всем мире не так уж много. Бернар Ремо со своей коллекцией в несколько тысяч видов песка со всего мира доказал, что это безумно интересное занятие. Недавно в городе Кавалер-сюр-Мер (Cavalaire-sur-Mer, département Var) завершилась выставка его коллекции. На протяжении трех месяцев, что длилась экспозиция аренофила из города Йер (Hyères), она вызывала неподдельный интерес и стала открытием для многих. Мне повезло, я зашла в библиотеку Кавалера, где выставлялась коллекция, именно в день, когда Бернар Ремо сам присутствовал и отвечал на вопросы посетителей.

В просторном зале повсюду были стеклянные шкафы, стенды с прозрачными емкостями всевозможных форм: пробирки, склянки, сосуды были заполнены песками разнообразных цветов и конфигураций. Еще можно было любоваться великолепными фотографиями пустынных пейзажей, пляжей. Здесь были также разные предметы из песка, ракушки, песчаные розы, вулканические камни. Можно было даже посмотреть через большую лупу на песчинки и мизерные фораминиферы, так называются простейшие животные организмы, живущие на дне моря. Самое удивительное — это снимки разных песков, будто увеличенных гигантской лупой. Благодаря таким снимкам убеждаешься, насколько одна горстка песка отличается от всех других. Песчинки под микроскопом выглядят невероятно живописно, иногда, я бы даже сказала, аппетитно.

 

 

Дождавшись, чтобы все посетители отошли от Бернара Ремо, я принялась задавать ему свои вопросы:

— Расскажите, пожалуйста, как это все началось? Какой смысл имеет для вас ваша коллекция?

— Начиналось, как у всех — путешествуя по алжирской пустыне, захотелось взять сувенир на память, увез с собой горсточку песка. Из следующего путешествия опять привозишь песок. Потом, разглядывая его поближе, видишь, какой он красивый, тонкий, изящный, порой чувственный. И дальше начинаешь собирать из-за его красоты. Так получилось, что из каждой моей поездки, а я любил ездить в отпуск по пустыням на джипе, стал привозить песок, складывал его в бутылки, приклеивал этикетки с названием места, датой. Постепенно простое любование превратилось в страсть. Здесь вы видите 3 700 видов песка, и дома у меня вдвое больше. И когда я вышел на пенсию лет 10 назад, у меня появилось время по-настоящему заняться коллекцией, оформлять, делать стенды и самое главное фотографировать. Да, еще незадолго до пенсии один мой друг мне рассказал об ассоциации аренофилов. Благодаря этой ассоциации, AFA, я смог собрать пески почти со всего мира. Мне понравился основной принцип ассоциации — песок нельзя продавать, только обменивать. Когда собираешь марки, фотоаппараты или пробки от шампанского, они имеют цену, а песок принадлежит всем. Коллекция помогает мне путешествовать по всему миру, конечно, только в мечтах, разглядывая пески из разных стран. Когда я получаю песок от кого-то, я знаю, откуда, из какого именно места он прибыл — с морского пляжа или со дна океана, с берега реки или из пустыни. С помощью интернета я разыскиваю эту точку на Земле, а с помощью Google Earth можно даже разглядеть конкретно это место. Еще, когда вы коллекционируете, вы знакомитесь с людьми, которых интересует то же, что и вас. Например, я познакомился с одним человеком из Германии, теперь мы дружим уже несколько лет, и он мне подарил всю свою коллекцию песка, потому что больше не в состоянии заниматься этим. Его песок тоже выставлен здесь.

 

 

— На выставке — это всё ваши снимки — очень красивые пейзажи, но больше всего поражают фото песчинок, увеличенных в сотни раз. Как вам это удается?

— Фотографией я занимаюсь с давних пор. Для коллекции мне пришлось соорудить специальное оборудование, посмотрите вот здесь. — Бернар ведет меня к снимку с его замысловатым «многоэтажным» устройством. — Это мое собственное изобретение из старых аппаратов для фотопечати. Цифровой фотоаппарат закреплен сверху, а под ним в виде гармошки увеличительные линзы, ниже идет оригинальный «лифт» с прозрачной площадкой, где лежит объект: песчинки или фораминеферы, которые я заранее тщательно отбираю под микроскопом и промываю. При съемке нужно даже дышать тихо, чтобы не сдунуть крупинки. Понимаете, при таком увеличении невозможно получить четкость изображения равномерно везде. Сначала я делаю один снимок, затем поднимаю на пять сотых миллиметра площадку с песком, снимаю еще, опять двигаю площадку и опять снимаю. Так, я делаю 25-30 снимков одного песка или фораминифера, затем специальная компьютерная программа выбирает все четкие части и выдает один снимок. На одно фото у меня уходит 3 часа…

 

 

— А как ваша супруга реагировала в самом начале на ваше собирательство?

— Вы знаете, такая коллекция стоит дешевле, чем содержать коня или любовницу, смеется Бернар.

— И все-таки, вначале вы же не знали, во что выльется эта ваша страсть. Вы привозите каждый раз песок домой, занимаете место, захламляете, так сказать, комнаты…

— Так, я же на пенсии, на работу не иду, весь день дома. Чем заняться? Ухаживать за садом, за домом? А дальше что? Лучше все-таки сидеть в лаборатории, заниматься делом, чем идти в бар, играть в карты, пить пиво. Надо сказать, мне повезло — я живу в деревне, в большом сельском доме. У нас был гараж, теперь наши машины «спят» во дворе под открытым небом, а в гараже я устроил лабораторию, соорудил полки, стенды для коллекции, могу показывать гостям мои пески.

 

 

— Я бывала в пустыне, на пляжах. Мне всегда казалось, что песок везде монотонный и однородный. Разглядывая ваши пески в пробирках, в баночках, на снимках, складывается впечатление, что песок в каждом месте уникален…

Бернар вскидывается и молча ведет меня к одному стенду:

— Вот здесь три вида песка с пляжа Бонпорто в Кавалере, они были взяты на расстоянии 30 метров друг от друга. Посмотрите, какие они разные.

— Почему?

— Каждый вид был принесен разным течением. В пустыне то же самое — на одной дюне песок принесло течение ветра с севера, а на соседнем бархане песок сформировался благодаря воздушным массам с другой стороны, и пески получились разные. Разные формы, размеры, цвет…

Бернар с увлечением рассказывает и показывает мне целый стенд с десятками видов песка из Алжира, перечисляет замысловатые географические названия, переходит к стенду с вулканическими песками Ливии…

— Честно говоря, я впервые слышу слово «фораминиферы», — перевожу моего собеседника на другую тему, — как вы пояснили здесь, их можно доставать только со дна моря, их нет ни в реках, ни в океане, ни в пустыне. Когда вы ныряете и достаете их, они еще живые?

— Нет, они уже неживые. Науке известно 50 тысяч видов этих микроживотных, 10 тысяч существуют и по сей день. Фораминиферы известны очень давно, о них знали древние греки, Платон, Страбон упоминали о них в своих трудах. Наука о них больше всего стала развиваться с 1920-х годах в связи с поиском нефти. По ним определяется конкретный геологический слой. Например, при прокладке туннеля под Ла-Маншем при всей современной технике строители определяли необходимый коридор под землей по слою, где залегают фораминиферы, это слой голубого известняка…

— На выставке я заметила один стенд, где есть по одной пробирке с песком из России, Казахстана, Армении, Туркмении…

— Да, это стенд с песками из разных стран мира, которые я получал из каждой страны. Позже я получал и другие пески из этих стран, но вот эти — первые. На этом стенде представлено примерно 160 стран, тогда как в мире 172 страны. Но, честно говоря, из ваших стран у меня очень мало песка. У меня нет связей с вашими странами, трудно наладить контакт; я, к сожалению, не говорю по-английски. Но, если вы знаете коллекционеров песка, я с удовольствием познакомлюсь с ними, у меня очень много песка на обмен…

Тут глаза Бернара Ремо зажигаются особым блеском, как у всех коллекционеров мира, когда речь касается предмета их страсти. И я прощаюсь с ним.

 

 

Огулбиби МАРИАС

 » L’ OBSERVATEUR RUSSE  » en ligne :